Кокшетау

Помнится, нам школьную информатику преподавали на стимпанковских машинах типа "Электроника" модели "Корвет" 86 года сборки (Кандилька с Борисом, наверное, тоже нажимали на кнопки тех клавиатур), и, понятное дело, я предмета всячески избегал. Пути отхода: речка-вонючка (Кылшакты), перволедье озера Копа с зачетным лещом, Чаглинка что струится в лесных берегах, с непременными щучатами в известных омутках, и один хороший прудок за Галочьей сопкой. Караси - круглые золотые слитки, вкусные и стандартно ладошечного размера. Эх...
Таким образом, до обеда я жил на водоемах, и приходил уже на химию-физику, где школьная братия моя восхищалась загаром, хотела себе "такой же" и просила дать адрес солярия)) На деле, это была радиация Солнца, вкупе с рефлекциями идущими от снега и льда.
В тех местах было классно рыбачить и одному, и, видать, нужно вернуться этой зимой.

 

когда я был в Кокшетау, довелось порыбачить на озере Зеренды...
конец марта, чебак шёл дурниной
подлёдный лов, перед нерестом....рыба вкусная, повкуснее воблы точно!

 

Кокшетау есть ) но вот с местами хорошими что-то не везет... крупных экземпляров что-то не удается поймать...

 

Парадокс, но я там опять буду в конце ноября. И, если будете ещё здесь (на Фишенге), и там, на Синегорье, то расскажу балладу о Каменном Слане, и покажу омуток-другой, где есть животных всяких редких ещё, а может, если вспомним, кто где учился, еще и споем и спляшем).

 

За Карагандой нас нагнали осадки, и палитра осенней степи за окном обеднела и поплыла, стало темно и мрачно. Температура внутри вагона не очень отличалась от внешней, но с началом отопительного сезона явно затягивали. Казалось, единственным фактором, обуславливающим положительную температуру внутри, был примитивный бойлер на угле (современный давеча вышел из строя), скупо тлеющий в уголке проводников. Возле этой конструкции постоянно толпились замерзшие и замерзающие, витали ароматы терра-флю, цитруса и бергамота.

В городке заливало второй день. Прыгая с лужи на лужу и скользя кедами по жирному чернозему, прорвался к стоянке такси, где не шевелился в жигулях единственный сонный водила. Впрочем, город он знал весьма посредственно, и благодаря кокчетавскому «джипси-кэбмэну» на свадьбу я попал с большим опозданием. Слегка поднабравшись коньячком и отогревшись, стали с друзьями вспоминать, где в городе водятся самые трушные черви. Вроде бы возле вытрезвителя, но наутро выяснилось, что черви ушли достаточно глубоко, чтобы можно было с похмелья до них добраться; но к счастью, предложение добралось и сюда, и искомые беспозвоночные были обнаружены в местном рыболовецком магазине.

Это было увлекательное путешествие на заднеприводном низколете - всё время скребя дном и периодически разворачиваясь поперек дороги, ползли мы втроем по наклонной лесной колее. Мой хороший друг из Флориды, Элан (Жекуш его всего пару недель назад встречал в Алма-Ате), зябко ёжился, попав в родные края после семилетнего отсутствия. При этом, рыболовной сноровки он не потерял, наловив больше всех на этой рыбалке.
Бросив мерседес перед завалившимися березками, идем к реке по тропинке, контуры которой почти не заметны под наслоениями опавшей листвы. На фоне золотого березового ковра резко контрастируют пятна шиповника и другой лесной ягоды, иногда приходится приостановиться, чтобы губами снять с ветки податливую кислинку микроранетки. Их вкус как аллюзия к детству, и в тяжелой голове вдруг вспоминается каждый омуток, каждая излучинка, всякое закоряженное затишье на реке, какой угодно из дней, проведенных здесь, вместо вторничных уроков информатики.



Первое время клева нет, мы успели перекусить, прежде чем поплавок слегка шувольнулся, и на леске замельтешил очень тёмный ершик, так сильно похожий на морскую рыбку. Пока пили чай, Элан здорово набил руку на них. Остальная рыба не торопилась с поклевкой, поэтому я переместился на километр ниже, где воды не так много, но она более прозрачная и быстрая. Там удалось подловить стайку крупного пескаря, настоящего, толстенького с подвижными рыжими усами, и одну великую плотицу. Другое место, окуневое, с виду ничем не примечательное, находилось ближе к лагерю: ручей просто бил струей в бревно, слегка теряя в силе, и рыба хватала как раз там, под ним.



Короче, каждая рыбка была трудовой, причем распределялась по реке она крайне неравномерно. Приходилось много лазать по кустам в поисках прохода к гипотетическому перспективному месту…. Мои напарники сдулись и отправились в машину, я же еще поторчал на перекате, якобы ожидая пескаря. Листья ни на секунду не переставали сыпаться, но ветер наверху внезапно перестал шуметь, и над утопающей в растительности рекой пролегла неясная полоса тумана.
В низине Чаглинки стало холодно. Но удочки были собраны много раньше.