Медведь бурый

Бурый медведь — Ursus arctos Linnaeus, 1758

По-казахски: аю




Окраска зимнего меха взрослого медведя изменяется от светлой буровато-белесой до темной буро-коричневой с различно выраженной черноватой примесью. В нижней части спины и на бедрах тон меха темнее. В области лопаток окраска светлее, с рыжеватым оттенком. Конечности темнее спины, почти черные. Окраска когтей изменяется от светлорого-вой до чернороговой. У медвежат, молодых медведей, а иногда и у взрослых зверей бывает светлый «ошейник».

Размеры и вес казахстанских медведей известны плохо. Так, Герн (1891) писал, что медведи, водившиеся раньше в горах Центрального Казахстана, отличались небольшими размерами. Длина шкуры этих медведей от конца носа до корня хвоста колебалась от 160 до 180 см. Медведь, добытый в Бухтарминском районе на Южном Алтае, весил 180 кг. Однако встречаются и более крупные экземпляры.
Распространение медведя охватывает лесные районы Европы, Северной Африки (горы Атлас), Передней, Средней, Центральной и Северной Азии, Дальнего Востока «и Северной Америки.
В Казахстане медведь в настоящее время распространен только в горах востока, юго-востока и юга республики. Однако еще в XVIII и XIX столетиях этот зверь населял все островные боры северной части Казахстана, а также сосновые леса Казахскою нагорья. Гак, Рычков (1772) писал, что в верховьях реки Ульякояка в большом в то время бору Ара-карагае (близ Кустаная) было «великое множество медведей». Об обитании медведей в горах Кен-Козлан и Каркаралы (Казахское нагорье) впервые сообщил Левшин (1832). Позднее Герн (18П2) указывал на обитание медведей в северной части бывшего Акмолинского уезда в Мучантинских лесах и в южной части уезда в Актавских и Ортавских горах. Словцов (1897), ссылаясь на рассказы местных старожилов, писал, что бурый медведь в двадцатых и сороковых годах прошлого столетия обитал по всем сопкам бывшего Кокчетавского уезда, но с выжиганием хвойных лесов к концу XIX столетия удержался лишь в горах Айртау и Кокчетау.
В редакционном примечании к работе Словцова Катанаев отмечал: «По опросам, которые мне удавалось делать во время неоднократных моих поездок по Кокчетавскому уезду, в период времени между 1889 и 1896 гг., медведь до настоящего времени сохранился в Айртавских, Челкарских, Лобановских, Зерендинских, Щучинских, Боровских, Сандык-тавеких и Маралдинских горах этого уезда. Один из них (самка) был убит на Боровом в день моего отъезда с Борового в июле 1893 г. Шкура другого, небольшого убитого там же медведя была прислана мне в следующем 1894 г.». Далее Катанаев сообщает, что в 1894 г. крестьяне деревни Михайловской жаловались, говоря, что медведи нападают на конский табун и что за последние две ночи они уволокли в лес пару кобыл.
Этот же автор говорит, что в Сандыктаве есть охотник, который добыл более десятка медведей. По его же данным, в 1896 г. в Сандык-тавских горах был убит медведь. Кроме того, Катанаев сообщает о том, что в музее Омского отдела Географического общества имелось чучело медведя, сделанное из шкуры зверя, убитого щучинскими охотниками. Чучело медведя из Борового имеется в Кокчетавском музее.
В начале XX столетия в Северном и Центральном Казахстане медведь был, повидимому, истреблен. Так, Михель (1934) указал на отсутствие медведя в Боровском лесничестве, где последний.медведь, по словам старожилов, был убит лет 20 назад. Многочисленные охотники, опрошенные нами в Кокчетавской, Акмолинской и Карагандинской областях в 1947— 1948 гг., сообщили, что медведя в этих областях нет.
В настоящее время медведь обычен в Южно-Казахстанской области на Угамском, Пскемском, Коксуйоком и Чаткальском хребтах и в Таласском Ала-тау.
Присутствие в настоящее время медведей на хребте Кара-тау требует подтверждения. Обитает медведь на северных склонах Киргизского хребта, в Заилийском Ала-тау, Кунгей Ала-тау, хребте Кетмень, Джунгарском Ала-тау, Тарбагатае, Сауре, в горах Южного и Калбинского Алтая. Особенно обычен медведь в горах Таласского Ала-тау, где лишь в Аксу-Джебаглинском заповеднике постоянно держится 70 — 80 зверей, затем в горах Джунгарского Ала-тау и на Южном Алтае, в верховьях р. Бухтармы и в районе оз. Марка-куль.
Основываясь на последних работах, разбирающих систематику мед: ведей, мы считаем, что на Южном Алтае, Сауре и Тарбагатае живет обыкновенный бурый медведь (Ur. ar. aretos L.). Этот же медведь населял раньше островные и нагорные боры северной половины Казахстана.
Горы же Тянь-Шаня и его отроги на востои до р. И ли населяет бе-.локоготный тянмнанский медведь (Ur. ar. leuconyx Sev.). От типичного этот медведь отличается следующими признаками. Размеры средние. Окраска однообразная и светлая, обычно она варьирует от светлой буровато-белесой до светлобурой с песчано-розовым оттенком. Конечности * хвост окрашены одинаково с туловищем. Уши очень светлые беловатые., всегда достаточно резко отличные от общего тона окраски. Когти большей частью светлые. Бывает развит светлый ошейник. Окраска небольих медвежат такова: общий тон меха их бледный буро-серый с большей или меньшей белесой примесью. В области лопаток ярко выделяются белые пятна. Размеры старого самца белокоготного медведя, добытого в 1948 г. в отрогах Чаткальского хребта, были следующие: длина тела 140 см, высота в холке 90 см, длина задней ступни 20 ом, общая длина черепа 365 мм, кондилобазальная длина 320 мм, межглазничная ширина 76, скуловая ширина 195 мм.
Горы Джунгарского Ала-тау населяют медведи переходного типа между типичной формой и Ur. ar. leuconyx. Так, Шнитников (1936) указывает, что в бывшем Лепсинском уезде (северная часть Джунгарского Ала-тау) медведям свойственна темная окраска меха и когтей. Шкуры из бывшего Копальского уезда (юго-западная часть хребта) занимают промежуточное положение между светлыми и темными. В 1948 году нами осмотрено 7 шкур медведей, добытых в горах Джунгарского Алатау в районе пос. Сарканд. Все они принадлежали к небольшим медведям и отличались светлой буро-белесой окраской, иногда с соломенным оттенком. У двух медведей когти были светлые, у одного светлые с темной полосой по середине и у одного черно-бурые. Следует отметить, что и на Южном Алтае встречаются медведи с очень светлой окраской, похожей на таковую у тяньшанских медведей.
В Угамском и Пскемском хребтах весной и в начале лета медведи обычны на альпийских лугах, а в конце лета — в лиственных лесах и рощах из ореха, диких яблонь, вишен и барбариса, с густым подлеском из ягодных кустарников. В середине лета в отрогах Чаткальского хребта медведи держатся на очень крутых склонах со скалистыми обрыва--М1И. Эти склоны покрыты альпийскими лугами, среди которых отдельными деревьями растет древовидная арча. В Заилийском Лла-тау медведи юбитают в зоне елового леса. Отсюда они летом часто поднимаются в зону альпийских лугов. Так, в середине августа 1947 г. медведи наблюдались нами в окрестностях г. Алма-Аты у Талгарокого перевала, где они держались на лугах у верхней границы леса. Здесь 15 августа - был добыт молодой медведь.
Как и в других районах, медведи, живущие на Тянь-Шане, часто посещают малинники; так, в августе 1947 г. много их следов было встречено нами в малиннике у оз. Иссык. В Центральном Тянь-Шане (Нарынкольский район) летом медведи обычны на стопных участках, чередующихся с группами тяньшанской ели и арчи (2000 — 2200 м над у. м.), а также на сыртах (около 3200 м над у. м.).
В горах Джунгарского Ала-тау медведи живут в среднем и верхнем поясах гор, не спускаясь ниже зоны яблоневого леса (1200 м над у. м.). В сентябре 1937 г. следы медведей мы встречали здесь как на альпийских лугах, так и в яблоневых лесах, причем на день медведи уходили обычно высоко в горы, ночью же спускались ниже и нападали на пасеки.
В горах Южного Алтая (в Маркакульском районе) в августе медведи держатся по ключам, поросшим кедрово-еловым или елово-пихтово-лиственничным лесом.
Медведи, живущие в горах Тянь-Шаня, питаются в основном растительной пищей. Так, у медведя, добытого 23 июля 1948 г. в отрогах Чаткальского хребта (Бостандыкский район), желудок был наполнен остатками растений (злаки, лук, разнотравье). В горах Заилийского и Джунгарского Ала-тау медведи весной и в первую половину лета кор мятся различными корнями, луковицами, зеленью, а также насекомыми, их личинками и червями, которых они ищут, переворачивая камни. В конце лета и осенью, во время созревания различных плодов на деревьях и кустарниках, медведь поедает их в большом количестве.
Так, в Джунгарском Ала-тау 22 сентября 1937 г. мы нашли в нескольких местах свежий помет медведя, который состоял из плохо переваренных диких яблок (3 случая), из яблок и черной кислицы (1 случай) и из одной кислицы (1 случай). В то же время помет, найденный на альпийских лугах, содержал остатки корней какого-то растения. Как лишет Шнитников (1936), в горах Тянь-Шаня помет медведя, который он находил, состоял исключительно из растительных остатков. По сообщению этого же автора, в период созревания яблок и малины они служат почти единственной пищей медведя в лесных местностях; кроме того, медведь выкапывает коренья, ест различные альпийские растения, причем особое предпочтение отдает горным видам гречих (Polygonum alpinum, P. viviparum).
Медведь в большом количестве истребляет сурков, причем от медведей особенно сильно страдают молодые зверки. При раскапывании зимовочных нор сурка медведю приходится проделывать колоссальную работу, так как эти норы бывают всегда весьма значительной длины, глубоко уходят в землю и, как правило, расположены под громадными кам-лями. Шнитников, говоря о раскопке медведями нор сурка, замечает: «Весь этот труд иногда пропадает совершенно зря, и мне самому, например, известен случай, когда медведь, раскопав нору на протяжении около 6 м, причем ему приходилось оттаскивать в сторону десятипудовые камни, должен был бросить работу, так как дальше нора уходила под огромный камень и до нее добраться было невозможно».
На альпийских лугах Джунгарского Ала-тау, по сообщению Касаткина, в августе многие норы сурков имели следы попыток медведя ракопать их. Иногда норы были раскопаны на глубину 1 1,5 м, но всегда безуспешно: ход норы уходил глубже. Тем не менее, 7 экскрементов медведя, найденных в этих местах, -состояли исключительно и* остатков сурков.
Медведи добывают сурков, повидимому, исключительно путем раскопки нор, но, главным образом, временных. Все же медведю удается иногда разрыть и зимовочную нору сурка. Северцов писал, что медведь вылавливает сурков больше, чем может съесть и лишних тут же зарывает — прозапас, прокусивши им затылок. «Таких закусанных сурков,— пишет Северцов,— мои стрелки нашли зарытыми, замерзшими и совсем свежими, спугнувши с разоренной колонии медведя».
Медведи разрывают нары сурков не только осенью, но и ранней весной. Но особенно успешно медведь охотится на молодых сурков, разрывая во второй половине мая летние гнездовые норы, которые, как правило, бывают неглубокими. Временные летние норы медведь раскапывает, роя траншею шириной около 0,5 м по ходу. В таких норах гнездо с выводком бывает на глубине около 1 м.
Случаи нападения тяньшанского медведя на домашних животных бывают исключительно редки. Во всех горах скот круглые сутки находится в лесах и на лугах, но медведи его не трогают. Шнитников (1936) сообщает, что ему известен лишь один факт, когда медведь напал на баранов и задрал нескольких животных. Случаи нападения этого зверя на человека совершенно неизвестны.
В горах Южного Алтая медведи в поисках корма разрывают муравейники, кормятся малиной и различными корнями. В мараловодческих совхозах медведи иногда ломают изгороди и задирают маралов. Изредка они здесь нападают на коров и лошадей. Так, по сообщению газеты «Большевик Алтая» (от 17 апреля 1941 г.), на коневодческой ферме одного из колхозов, которая находится близ с. Феклистки Бухтарминского района, медведи за 1939— 1940 гг. уничтожили 17 лошадей. '
После того, как в горах выпадает один — два раза снег, что в Джунгарском и Заилийском Ала-тау случается примерно в конце октября, зажиревшие медведи залегают в берлоги. По словам охотников, большинство медведей в Джунгарском Ала-тау осенью уходит на южные склоны этого хребта, в Китай.
Места для берлог выбираются самые разнообразные: в густой заросли кустарников или молодой поросли, под упавшим деревом, в куче бурелома, в расщелине среди камней или в пещере. Чаще всего берлога устраивается в камнях. Выбрав место, медведь натаскивает несложную-подстилку или ложится без нее. Берлога выбирается таким образом, чтобы она была с подветренной стороны и не имела бы входа с севера.
Обыкновенно медведь ложится головой ко входу. В полную спячку, характерную для сурков и сусликов, медЕедь не впадает. С осени он спит не круглые сутки, бодрствуя по утрам; позднее спит все время, но сон его обычно чуткий, особенно в оттепели. Часто, когда подходят "к берлоге, медведь настораживается и, если шум продолжается, то иногда' и выходит из нее. Потревоженный в берлоге медведь-самец выходит с ворчаньем, медведица поднимается молча. За время зимнего сна медведь теряет до трех пудов жира.
Размножение медведей в Казахстане известно еще плохо. Течка у медведей, повидимому, бывает в мае — июле. Там, где медведей много, случается наблюдать «медвежьи свадьбы», когда за одной самкой гоняется несколько самцов. Между соперниками возникают ожесточенные драки из-за обладания медведицей.
Беременность у медведицы длится от 195 до 225 дней, обычно же около 7 месяцев; В горах Тянь-Шаня медвежата появляются на свет в конце января, в то время, когда медведица лежит еще в берлоге. Поданным Московского зоопарка, вес новорожденных медвежат бывает около 500 г. Новорожденные покрыты редкой шерстью и кажутся почти голыми. На шее у них хорошо заметен светлый «ошейник», который сохраняется и у медвежат в возрасте нескольких месяцев. Веки глаз у новорожденных закрыты, а ушные отверстия затянуты кожей. Полусогнувшись, медведица лежит в берлоге на спине и держит детенышей у себя на животе, со всех сторон прикрывая их лапами и головой. Глаза у медвежат открываются лишь па тридцатый день. В берлоге медвежата растут медленно, с выходом же из берлоги они развиваются быстро. Так, 20 мая 1938 г. в Саркандском районе были пойманы два медвежонка. Длина их тела была около 50 см.
Медвежата все лето ходят с матерью и к осени достигают веса от 25 до 40 кг. В берлогу они ложатся вместе с матерью или поблизости от нее. Кроме того, бывают случаи, когда с выводком ходит один молодой медведь, обычно самец, в возрасте по третьему году. На зиму он ложится вместе с выводком или без него и называется пестуном, в отличие от медвежат последнего помета — «лончаков». Пестун Бесит от 44 до 80 кг. Беременная медведица в берлогу ложится, как правило, одна. Медвежата сосут медведицу около четырех месяцев.
У молодых животных половозрелость наступает в возрасте 2,5 лет, часто же только по достижении 3,5 лет. Таким образом, первый раз медведица приносит молодых на четвертом или на пятом году жизни. При благоприятных условиях медведица беременной бывает через год, если же медвежата погибают весной, то она летом гоняется вторично. Медведица приносит 1 — 3 детенышей, очень редко 4 и 5; известен случай обнаружения у беременной медведицы 6 эмбрионов. По данным учета, проведенного в Кавказском заповеднике, одного медвежонка имели 35% медведиц, двух — 61%, трех — 3% и четырех—1%.
Полной старости медведи достигают к 30 годам. Известен случай, когда в одном зоопарке медведь прожил 34 года, причем в последние годы он был совершенно дряхлым (Мантейфель, 1947).
Медведи линяют лишь один раз в год. Весной, начиная с пахов, у них выпадает постепенно вся шерсть, которая заменяется более темной и короткой, подрастающей к осени.
Болезни медведей изучены недостаточно. Известно, что этот зверь болеет бешенством и что летом у него бывает много круглых и ленточных глистов, которые в большом количестве выходят наружу перед залеганием медведя в берлогу.
Из эктопаразитов на медведях из Алма-Атинской области встречается специфическая для них блоха — Arctopsylla tuberculaticeps (Иофф, 1949).
В горах Тянь-Шаня медведь, являющийся, в основном, растительноядным животным, должен быть признан ценным охотничье-промысловым зверем, промысел на которого следует регулировать охотничьим законодательством. Здесь он изредка вредит лишь тем, что нападает на плохо охраняемые пасеки. Присутствие медведей на Алтае, близ населенных пунктов нежелательно, так как они здесь иногда нападают на домашних животных.
Убой взрослого медведя в октябре — ноябре или начале зимы дает более 120 кг хорошего мяса и около 50 кг богатого витаминами жира. Из различных частей туши особенно ценятся жирные окорока, из которых приготовляют хорошую ветчину.
Выделанные шкуры медведей идут на ковры, чучела и для теплых покрывал в легковых автомашинах. Ежегодно в Казахстане заготовляют всего около 50 шкур медведя. Кроме того, часть их оседает у населения
Кроме жира, в народной медицине широко используются различные органы медведя. Так, по сообщению Левшина, у казахов медвежья желчь употреблялась для восстановления истощенных сил. Ею же мажут больную спину. По словам Герна, за желчь медведя казахи платили 20 — 40 рублей или отдавали лошадь. Желчь они употребляли для лечения брюшного тифа и других внутренних болезней. Жир медведя пьют туберкулезные и другие слабые люди; кроме того, им мажут натертые места как у человека, так и у домашних животных.

Форум Рыболовов и Охотников Казахстана